Суд, мораль и логика.

Статья публиковалась ранее на моем ДХЕН канале

Буквально на днях опубликовала статью, под которой немножко поспорила в комментариях, впрочем, в комментариях все мысли не изложишь, одним словом, подвело меня к новой статье на все это дело. Собственно, кратко суть, о чем шел спор и самой прежней статье для начала. Речь шла о принципе Талиона (или праве Талиона). В юриспруденции существует такое понятие обозначающее равнозначное воздаяние за свершенное. Это то самое библейское “око за око, зуб за зуб”. В более широком смысле это представление о том, что наказание должно соответствовать преступлению и не должно быть мягче или жестче, чем содеянное. Однако чаще подразумевается, что воздаяние происходит именно тем способом, каким было совершено преступление. Сейчас этот принцип считается устаревшим и подходящим для “примитивных обществ”, несоответствующим: принципам гуманности, принципам морали, принципам общественных отношений. Есть еще один нюанс, который старательно прописывают во всех книгах, касающихся права, утверждая, что Талион опирается на совершенные действия, поэтому, мол, не учитывает обстоятельства, в которых оно было совершено, а современные принципы права больше опираются на мораль и намерения человека, поэтому, мол, более гуманны и более справедливы, более подходящие для общества. Если сказать более простыми словами, то вот, мол, по принципу Талиона, если один человек убил другого – его казнят, независимо от того, как это произошло, случайно столкнул за борт с корабля и тот утонул, или взял и воткнул в него нож или меч. Ну разве что если иное оговорено какими-то обычаями, например, это был честный поединок типа дуэли, тогда все нормально и никто ни в чем не виноват. А современные принципы рассмотрят в первую очередь намерение человека и вынесут ему приговор не только в связи с результатом его действия, но и в первую очередь в связи с его намерениями, то есть делают различие между: случайным, непреднамеренным и преднамеренным действием. Ну, во-первых, не совсем так, вернее, совсем не так. Во-первых, применения принципа Талиона не отрицает априори рассмотрение обстоятельств, в которых это произошло. Это представление сильно примитивизируют. Ярким примером подобного представления мне вспоминается одна книга, в которой описывалась жизнь первобытного племени охотников. В племени существовало табу запрещающее проливать кровь соплеменника. Так вот, один персонаж поссорившись с соплеменником без малейшего зазрения совести – душит его, ну правильно ведь, кровь не пролил! Зато потом случайно ударив другого соплеменника кулаком в лицо и разбив ему нос, впадает в уныние и корит себя – кровь была пролита! Повторюсь, если воспринимать Талион буквально и через призму примитивного его восприятия, то это будет типичным примером, ведь наказание и неотвратимое, неважно, от людей или от богов ждет того, кто пролил кровь, а за придушить никто ничего не говорил… Но кто сказал, что принцип Талиона обязательно должен рассматривать все в буквальном плане? Да и должна ли быть ответственность за намерение или за действие – вопрос весьма интересный.

Давайте одновременно отстранимся и от современного мира и формы устройства современного мира, от современных представлений, которые нами воспринимаются как естественные, потому что мы с ними выросли, и одновременно от мира древнего, первобытного, как минимум, того каким мы его себе представляем. И давайте взглянем на мир уже не кажущийся нам естественным, но живший в той же системе юридических норм, как современный, пусть даже сейчас так не покажется. Но однако, вот, перед нами средневековье. Не раннее, когда еще сильны были родоплеменные связи и действовали нормы, которые можно отнести к тому же принципу Талиона, взглянем на более “продвинутое” средневековье. Рыцари, крестовые походы, духовность и мораль с подачи церкви основа общества, борьба с “греховностью” во всех ее проявлениях, инквизиция… Вот она самая – инквизиция. Духовный суд, квинтэссенция борьбы за мораль общества, оплот борьбы за чистоту духовных помыслов и сплочение общества через религию… Суд? Именно суд, именно право или “право”, именно воплощение принципа наказания за намерения, наказания на основе моральных представлений. Если современная судебная система берет свою основу в Римском праве, восходя даже через Рим к эллинистической философии и морали, беря за основы принципы и нормы римской философии о праве. То с приходом средневековья вся эта античная философия, в то числе и философия права проходит сквозь призму христианской-церковной морали, религиозной философии и становится тем этапом “формирования современной юриспруденции и права”, который искривляет изначальные (и без того далекие от идеала) римские принципы. Искривляет в сторону приоритета морали в обществе, насаждения морали в обществе, в том числе и принудительной “морализации” общества. Мы априори ставим знак “равно” в своей голове между словами “мораль” и “хорошо”, потому что так привыкли воспринимать с рождения. Но что есть мораль? Для средневекового общества церковь берет на себя ответственность за установление, трактовку и насаждение морали, того что понимается под этим словом церковниками. Инквизиция становится органом воплощающим “поддержание и развитие морали общества”. Вот мы подходим как раз к вопросу моральной, а не фактической ответственности, к вопросу наказания за намерения, а не за фактически совершенные действия. По си поры сей принцип жив и процветает в современном праве. Намерениями совершить преступление приравнивается к преступлению, даже если имевший такие намерения отказался от них в последний момент. Напротив, раскаянье человека совершившего преступление считается значимым поводом для смягчения его наказания. Хотя по факту человек хотевший кого-то убить, обдумавший и подготовивший это действие, но в последний момент не решившийся его совершить – никому не причинил вреда, а сколько бы не раскаивался тот, кто уже убил, жизни убитому это не вернет. И взглянем на инквизицию снова. Ведьмы. Богохульство. Ересь. “Страшнейшие” преступления средних веков. Кара, за которые “очистительный огонь” костров инквизиции. Каралось “противоречие морали” установленной церковью. Карались помыслы, слова, идеи, карались принципы противоречащие “общепринятым” или, вернее, установленным железной рукой инквизиционных судов. Ведьмы “реально колдовали” чуму? Или еретики еще более “страшные ” преступники, чем ведьмы повинные в том, что молятся иначе, чем установила церковь: на ином языке, не на латыни, не в церкви, а на природе, не на иконы, а на цветы или считающие, что священники не обязательно должны быть “посредниками” между человеком и богом? Оценка “преступности” человека основанная не на его действиях, а на “морали”, наказание намерений или, напротив, оправдание на основе намерений, не отражают истинную сущность виновности или невиновности человека, единственным реальным фактором виновности может быть только действие совершенное человеком и принесшее реальный (а не абстрактный, моральный или иной бредово-выдуманный) вред. Талион, в отличии от “более развитого” права, опирается непосредственно на факт совершения действия. Это не говорит о том, что обстоятельства приведшие к этому действию не должны рассматриваться, не говорит о том, что не должно учитываться было ли это действие целенаправленным или спонтанным, преднамеренным или случайным, являлось следствием ошибки, стечения обстоятельств, оплошности, несчастного случая или было целью действия человека. Принцип Талиона даже в те времена, которые называют “дикими”, которые были значительно менее дикими, в сравнении с тем же средневековьем. Когда процветало уже “продвинутое право” основанное на “морали”, делал различие между виновностью и невиновностью, между преднамеренностью и случайностью. Если преднамеренное убийство каралось смертью, то за случайно убивший мог отделаться выплатой “контрибуции”, в то время как убийцу совершившего это намеренно ждала казнь. Закон же, начиная с времен когда народные собрания отошли на второй план, уступая место власти вождей, князей, королей, устанавливался не обществом, не народом, а правящей верхушкой и носил характер принудительного контроля масс и навязывания, диктовки воли сверху. Псевдогуманность своевременного права говорящая о “примитивности” норм Талиона, о “гуманизации” наказания, вводящая единую форму наказания за любые преступления – лишение свободы, восходит к рабовладельческому строю, когда стало выгоднее держать и заставлять работать пленников и преступников, чем убивать их. “Гуманность” такого наказания не более чем оправдание пережитков рабовладельчества.

А мораль, мораль понятие не “естественное”, не “общечеловеческое” – это такой же закон, установленный той или иной группой лиц, в том или ином обществе, лишь более завуалированно. В качестве примера приведу моральные взгляды описанные в скандинавской саге про одного из легендарных викингов. Путешествуя в одиночестве, он встретил группу других викингов остановившихся на отдых и подошел к их костру. Его приняли вполне дружелюбно. Пригласили к костру, угостили. Предложили переночевать с ними. Пока он сидел у костра бражничая и закусывая с этой компанией, ему на глаза попался топор, который ему так понравился, что когда он лег спать с остальными, не мог заснуть, ибо думал все время об этом топоре. Не выдержав он встал, аккуратно собрал свои вещи, прихватил топор и пошел прочь из лагеря у костра. Но немного отойдя и налюбовавшись своим приобретением, он подумал, что поступил бесчестно, аморально, как сказали бы сейчас. Воровать – плохо! Поразмыслив о моральных принципах, он решил вернуться назад в лагерь. Сказано – сделано. Вот только возвращать украденный топор он не собирался. Спокойно отрубив головы спящим, он с чистой совестью пошел дальше. Теперь все согласно норм морали. Красть плохо, а вот законная добыча с убитых врагов – дело другое. Это тоже мораль.